Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Долой полицию! Почему в США хотят избавиться от стражей порядка?». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
Нам говорят: а чего вы хотите? Что полиция, что милиция — это срез общества. В неблагополучном обществе не может быть абсолютно здоровой системы правопорядка. Но ровно теми же словами оправдывали евсюковский и прочий беспредел и год, и два года назад. И разве не в интересах оздоровления этой системы целый год проводили её дорогостоящую реформу с переименованием, переодеванием, переаттестацией, резким повышением денежного довольствия и т. д.? А ведь на реформу МВД было выделено 217 млрд руб. И что, всё напрасно? «Реформа ОВД провалилась, — заявил «АиФ» генерал-майор Владимир Овчинский, экс-глава российского бюро Интерпола. — Министр отрапортовал о сокращении на 40% подразделений по всей стране. Фактически это привело к тому, что жителям отдалённых областей перекрыли доступ к правосудию. Разрекламированная аттестация в большинстве низовых подразделений проводилась заочно. Не произошло чистки ведомства от коррупционеров, насильников, алкоголиков, наркоманов, психопатов и т. д. Тотальное сокращение оперативного состава привело к тому, что некому стало расследовать дела и ловить преступников».
«Омоновцы не видят людей в других, для них толпа — это работа. Они не выбирают, на чью сторону вставать. Как охранники в магазине: сидят, следят, чтобы товар не украли, если крадут — реагируют. Если омоновцам ставят задачу “вытеснить людей”, плевать, как это будет происходить. Ты будешь давить бабушек, женщин и детей, но выполнишь приказ», — рассказывает 24-летний Марк Майоров ( Имя изменено по просьбе героя — Утопия. ).
В 2016 году, после получения диплома юриста-бакалавра, он поступил на срочную службу в Отдельную дивизию войск нацгвардии оперативного назначения имени Дзержинского, где его и его сослуживцев специально тренировали разгонять митингующих.
Сейчас Марка сложно представить в военной форме: волосы аккуратно уложены гелем, на шее болтаются цепочки, в ухе — заживший шрам от серьги. Только конституция тела выдает, что пять лет назад парень целый год проходил в берцах вместо ботинок и тулупе вместо мантии. До политики что тогда, что сейчас парню дела нет.
В армии Марка научили стрелять, заводить танк «с толкача» и реагировать на митингующего, который кидает «коктейль Молотова». И не просто митингующего, а обязательно «проплаченного, продажного, общественно опасного провокатора-митингующего» — так «объясняли» на плацу.
По словам психолога Наиры Парсаданян, психологическая техника, когда на тренировках силовикам вместо реального соперника лепят «удобный» образ, называется дегуманизация — то есть, лишение субъекта черт, которым можно сочувствовать. «Те, кто идет в правоохранительные органы, скорее всего изначально социализированы и воспитаны в среде, в которой им транслировали позицию “свой — чужой”. Служба лишь укрепляет их в мнении, что они все делают правильно, а митингующие — нарушают закон».
Можно ли называть вигилантами казаков
Казаки — это такая группа, которая может вместе с полицейскими участвовать в охране общественного порядка и патрулировании. По сути, они ничем не отличаются от народных дружинников. С казаками на охрану порядка заключаются договоры. С правовой точки зрения они могут только ходить рядом с полицейскими и, если тем понадобится помощь, оказать ее. Казаки не имеют права применять физическую силу (кроме как для своей самозащиты или защиты полицейского), это нарушение.
В незаконном применении насилия казаки схожи с вигилантами. Во время митингов полиция не препятствует казакам, которые применяют физическую силу в отношении протестующих. По словам юристов, идентифицировать этих казаков и привлечь их к ответственности сложно — полиция в этом не помогает.
Во время акции «Он нам не царь» 5 мая 2018 года в Москве казаки напали на протестующих с нагайками. Центральное казачье войско откреститилось от тех, кто избивал участников акции. При этом Центральное казачье войско, представители которого были на митинге, в 2016–2018 гг. получило от департамента национальной политики Москвы три контракта почти на 16 млн руб. на обучение охране общественного порядка на публичных мероприятиях.
Что делать, если сотрудника полиции избила группа лиц?
В нашем обществе часто говорят о том, что полицейские не в силах защитить граждан от избиений на улицах. Это соответствует действительности лишь отчасти, ведь порой преступники оказывают физическое воздействие и на людей в форме, причём действуя не по одиночке, а целыми группами.
Избиение полицейского квалифицируется по ч.1 ст. 318 УК РФ. Инструкция, как действовать сотруднику после таких действий, не отличается от руководства для рядовых граждан:
- Обратиться в медицинское учреждение и зафиксировать факт побоев.
- Написать заявление о групповом избиении и взять направление на прохождение судмедэкспертизы.
- Пройти медицинское освидетельствование и определить тяжесть нанесённых увечий (лёгкий, средний или тяжкий вред здоровью).
- Приступить к сбору доказательств (запись с видеорегистратора, фото, аудиоматериалы, свидетельские показания).
Как правило, нападение на полицейских совершается неизвестными. Редко, когда сотрудник знаком с нападавшими или знает, где их найти. Особенно это касается случаев группового избиения.
В случае нападения на сотрудника полиции к делу подключается служба безопасности и прокуратура. Объясняется это довольно просто: избиение людей, призванных охранять безопасность граждан, должно наказываться по всей строгости закона вне зависимости от личности и статуса нападавших.
Почему люди идут работать в МВД
По указу президента России, в органах внутренних дел могут работать до 894 тысяч человек, то есть один полицейский на 160 человек. Это вдвое больше, чем в США: там один полицейский приходится на 358 гражданских.
В ряды российского ОМОНа — особого подразделения полиции — к 2014 году вступили 25 тысяч человек. С 2016 года данные о численности и структуре ОМОНа скрыты — теперь это государственная тайна под грифом «Секретно».
Дарья Турченкова, бывший психолог МВД с 13-летним стажем, рассказала «Утопии» о ключевых факторах, которые приводят людей в полицию. Первый — семейная традиция. По ее словам, пример родителя, служащего в органах, актуален до сих пор, хотя порой старшие, наоборот, отговаривают от службы. Второй — возможность сразу трудоустроиться по специальности после окончания профильного вуза.
В начале службы среднестатистический сотрудник полиции получает 40 тысяч рублей в месяц. С повышением звания (лейтенант, майор, полковник, генерал) и увеличением стажа службы и выслуги лет увеличивается и зарплата. Кроме того, сотрудники получают надбавки за сложность выполняемого задания. Например, за разгон митингов на Болотной площади в Москве в декабре 2011 года оклады сотрудникам ОМОН увеличили на треть.
Также сотрудники полиции получают дополнительные льготы от государства: премии до 25% от основного оклада, выплаты за заслуги до 40% от основного оклада, ежеквартальные и разовые премии. Их обеспечивают пропиской, жильем и социальными льготами, бесплатной страховкой, медицинской помощью. Сотрудникам и их семьям полностью оплачивают аренду жилья и частично — отпуска. Отпуск у них также длиннее среднего — от 38 до 53 дней в год, вместо среднестатистических 28.
«У нас многие хотели пойти в ОМОН, — рассказывает Марк. — Для ребят, особенно из регионов, деньги платили довольно большие, но там действительно сложный отбор. Туда лохов не берут: нужно быть два метра ростом, отбитым наглухо и с той идеологией, которая им нужна. В ОМОН ищут людей, которые могут пойти и ни за что избить других людей, а таких так просто не найти».
Почему люди идут работать в МВД
По указу президента России, в органах внутренних дел могут работать до 894 тысяч человек, то есть один полицейский на 160 человек. Это вдвое больше, чем в США: там один полицейский приходится на 358 гражданских.
В ряды российского ОМОНа — особого подразделения полиции — к 2014 году вступили 25 тысяч человек. С 2016 года данные о численности и структуре ОМОНа скрыты — теперь это государственная тайна под грифом «Секретно».
Дарья Турченкова, бывший психолог МВД с 13-летним стажем, рассказала «Утопии» о ключевых факторах, которые приводят людей в полицию. Первый — семейная традиция. По ее словам, пример родителя, служащего в органах, актуален до сих пор, хотя порой старшие, наоборот, отговаривают от службы. Второй — возможность сразу трудоустроиться по специальности после окончания профильного вуза.
В начале службы среднестатистический сотрудник полиции получает 40 тысяч рублей в месяц. С повышением звания (лейтенант, майор, полковник, генерал) и увеличением стажа службы и выслуги лет увеличивается и зарплата. Кроме того, сотрудники получают надбавки за сложность выполняемого задания. Например, за разгон митингов на Болотной площади в Москве в декабре 2011 года оклады сотрудникам ОМОН увеличили на треть.
Также сотрудники полиции получают дополнительные льготы от государства: премии до 25% от основного оклада, выплаты за заслуги до 40% от основного оклада, ежеквартальные и разовые премии. Их обеспечивают пропиской, жильем и социальными льготами, бесплатной страховкой, медицинской помощью. Сотрудникам и их семьям полностью оплачивают аренду жилья и частично — отпуска. Отпуск у них также длиннее среднего — от 38 до 53 дней в год, вместо среднестатистических 28.
«У нас многие хотели пойти в ОМОН, — рассказывает Марк. — Для ребят, особенно из регионов, деньги платили довольно большие, но там действительно сложный отбор. Туда лохов не берут: нужно быть два метра ростом, отбитым наглухо и с той идеологией, которая им нужна. В ОМОН ищут людей, которые могут пойти и ни за что избить других людей, а таких так просто не найти».
«За себя и за того парня»
Конец истории Подкаст
Би-би-си: Вам приходилось участвовать в подавлении оппозиционных выступлений?
Би-би-си: Как готовят бойцов к разгонам демонстраций? Это идеологическая работа? Учат «родину любить» и бить ее «врагов»?
Би-би-си: Что происходит, когда демонстранты проявляют агрессию?
Но я не понимаю того, что происходит во многих случаях сейчас. Понимаю жесткий ответ у универсама «Рига», где протестующие строили баррикады, отбивались, чем могли, бросали, по некоторым сведениям, в правоохранителей «коктейли Молотова». Но не понимаю, не могу понять, как можно бить 15-летнего пацана на пустом тротуаре, тем более, что он кричит, что ему только 15.
На мой взгляд, произошла какая-то подмена принципов боевого братства.
Продвижение по службе
Би-би-си: Люди, вышедшие из ИВС, рассказывают, что ОМОНовцы укладывали их в спецтранспорт слоями, избивали и топтались по задержанным. Есть ли какой-то регламент, инструкция о пределах применения силы?
Би-би-си: Люди, выходившие из ИВС, рассказывали о зверствах некой сотрудницы Кристины: она била мужчин в пах, женщин в живот. В подразделениях ОМОН есть женщины?
Олег: Я об этом читал, но даму эту не знаю, не знаю, в какой структуре она служит. В ОМОНе есть женщины. В настоящее время, насколько я знаю, есть женская рота; как правило, туда попадают спортсменки, приоритет отдается девушкам, которые занимались единоборствами.
Би-би-си: Сколько платят в ОМОНе? Чем привлекают?
Би-би-си: Вам трудно было адаптироваться к другой жизни, когда оставили службу в ОМОНе?
Олег: Профессиональная деформация всегда существует. Уходить было трудно. Не хватало того коллектива, в котором работал, людей, которые стали друзьями. В моем подразделении отношения строились на уважении, и я, как командир, должен был поступать так, чтобы и в работе, и в быту бойцы уважали меня, а я уважал их.
Не место детям на митинге
— У вас есть семья, дети?
— Нет.
— А если представить, что ваш ребенок — подросток или уже взрослый юноша, девушка — собрался на митинг, что бы вы ему сказали?
— Смотря сколько лет. С 18 лет он уже способен принимать свои решения. Если нет 18 – то не разрешил бы. Смотря что за митинг и зачем.
— Заперли бы дома?
— Это дети — ну не место им на митинге! Если он санкционированный, может быть да, отпустил. Но случиться-то может разное.
— В подростковом возрасте, как считаете, можно сказать человеку «Нет, нельзя», чтобы это было эффективно?
— Ну, это сложно. Но получить административное и встать на учет в детскую комнату полиции будет лучше? Надо сказать, что взросление наступает не тогда, когда ты делаешь, что хочешь, а когда начинаешь отвечать за то, что ты делаешь. Объяснить, что несанкционированный митинг — нарушение законодательства, что за это предусмотрен штраф. Что эти штрафы будут выплачивать за тебя родители. И что нового телефона после этого тебе не купят.
«Нельзя действовать в толпе таким наглым образом»
Вначале отслеживается само мероприятие. Люди должны знать, как оно организуется, какая конкретная цель. Для этого должны быть свои люди, агентура среди тех, кто планирует такие массовые мероприятия провести. Затем посчитать, какие могут быть урон и убытки, если будут какие-то хулиганства из-за этих действий. Это фаза предотвращения, не пресечения, а предотвращения самого митинга, если он несанкционирован, или вреден, или опасен.
Затем можно создать без проблем ситуации, когда люди просто не смогут собраться на это мероприятие: это могут быть транспортные проблемы, можно сделать вид, что на месте этого мероприятия идет проведение киносъемки, ремонта или там какие-нибудь взрывные устройства — да все, что угодно, можно сделать, чтобы людей туда не допустить. Затем проводятся мероприятия по контролю над теми самыми агитаторами, провокаторами — они берутся в расчет, и можно их под каким-то предлогом убрать оттуда, изъять, и тогда агитация пойдет уже совсем по-другому. Есть много вариантов, которые способствуют этому.
Если начинается уже само шествие, которое нельзя приостановить, его можно закончить до прибытия в конечную точку. Не противодействовать толпе, не стоять против нее, как выставляют у нас ОМОН, и врезается группа в группу. Нет, начинается работа в толпе — сзади, потихоньку, одних хулиганов убрали, других. Раньше почему много людей работало в гражданской одежде, специалистов по этим всем вещам? Они спокойно действовали, вычисляли, выбирали. И меньше было массовых таких вот волнений.
Сейчас все в форме практически. Есть, конечно, сотрудники, которые в гражданской форме, но они ведут оперативную работу больше. Они должны выявлять нужных людей и должны давать людям в форме задачу фиксации, задержания или [задачу] еще каким-то образом их привлечь. Но это опять-таки сводится к информации, которая не всегда правильная. Она может быть и правильная, если они нашли агитатора, но силовая фаза проводится неправильно, потому что у нас бывает так, что три-четыре омоновца входят в толпу, кого-то тащат, абсолютно не заботясь о том, что их могут и порезать, и воткнуть им что-то и взорвать их могут. Нельзя действовать в толпе таким наглым образом. Можно получить ответ. Рано или поздно это будет, и тогда опять будут говорить, что надо усилить полицию, повысить зарплату — и нигде не будет говорится о том, что надо улучшить обучение. У нас никого из руководителей не наказали за плохую подготовку людей, которыми они руководят.
Никакого общения между полицией и толпой нет, или оно происходит на уровне силового контакта: задержать, схватить, утащить. Это провокация, неизвестно, каким образом она может перевернуться и кому хуже будет, потому что любой митинг может перерасти в погром.
У нас, к сожалению, идет всегда лобовое противостояние полиции с народом, который выдвигается туда. Но не на начальной фазе, а тогда, когда уже близится все к точке их предполагаемого шествия. Так нельзя действовать. Всегда противодействие может перерасти в то, что было в 1991 году: тогда ни один отряд, ни одна милиция не выполнил своей задачи, они все были сметены. Толпа просто пошла вперед, а если здесь пойдет вперед? Толпы все равно будет больше, чем милиции. Действовать надо совсем по-другому.
То, что происходит после мероприятия, у нас это откатано очень хорошо в полиции: документирование, взятие на контроль, видеофиксация, проведение бесед, фото уголовного дела. Это хорошо постановлено. Другое дело, что туда попадается много людей, которые непричастны к каким-то беспорядкам, их за компанию берут.
Во время акции происходит бардак, который исходит от руководства, когда они считают, что вот этих надо убрать, этих надо разогнать — вот это вот плохо. Вместо того, чтобы работать на агитаторов и провокаторов и их изымать, они работают на простых граждан. Провокаторы и организаторы они, как правило, с хорошими адвокатами, за ними, как говорится, «большая крыша» есть, они не получают никаких наказаний за то, что они проводят. С ними связываться смысла нет, а с простыми гражданами — что там не набрать пенсионеров, школьников, студентов? За них никто не будет вступаться — это проще.
Когда, говорят, чуть ли не план выставляют, что у вас должно быть с [митинга] Навального 50-300 человек — задерживаете, вот и задерживайте, месите всех подряд, а там разберемся. Эта процедура поставлена хорошо, там где бумажная работа, у нас люди владеют этим досконально.
А вот чтобы не доводить до этой бумажной работы, к сожалению, нужны другие навыки. Но их надо учить, а любое обучение… есть у меня уверенность такая: чем более хорошо подготовлен сотрудник, тем больше от него проблем, потому что он многое знает лучше руководства, которое поставили, может быть, по блату. Он выполняет команды так, как надо, как правильно, а не так, как ему сказали. А это может вредить имиджу своего командира. Зачем ему это надо? От таких людей избавляются. Они должны четко выполнять положенный приказ, сказали вперед, значит, вперед. Это большая проблема кадров.
Психика — главное оружие. Принцип «десяти минут»
Во время турниров я столкнулся с таким понятием как «выгорание психики». Причем столкнулся практически лбом. Один из турниров был частью дня боевых искусств в нашем городе. Мы выступали вслед за каратистами, а они затянули соревнования, и поэтому в бой мы пошли на час позже.
Весь этот час я ходил взад-вперед в коридоре, мысленно готовясь к соревнованиям и в итоге настолько устал психически, что сил не было вообще ни на что. То есть странное состояние — физически ты бодр и весел, хоть сейчас в бой, а внутри — щемящая серая пустота и одна только мысль: «Я сейчас выйду, меня ударят, я упаду, и все закончится». Стоит ли говорить, что именно так все и произошло?
В волне митингов против насилия, расизма и произвола полицейских, начавшейся 26 мая 2020 года в Миннеаполисе, штат Миннесота, участвовало от 15 до 26 млн американцев, благодаря чему эти протесты стали известны как крупнейшие за всю историю США. Поводом к их началу послужила гибель афроамериканца Джорджа Флойда, который скончался предположительно в результате удушья от постоянного давления во время задержания его офицером полиции Дереком Шовином.
В течение нескольких дней после этого протесты вспыхнули по всей территории Соединённых Штатов и распространились дальше: в течение июня они прошли в 2000 городов 60 стран мира в рамках антирасистского движения «Black Lives Matter», созданного в США ещё в 2013 году.
Большая часть протестов — мирные митинги, направленные против насилия со стороны полиции и расизма. Постепенно они стали перетекать в агрессивные бунты с присущими им мародёрством, разбоем, пожарами и жестокостью. Бунтующие разбивали стёкла, занимались вандализмом, врывались в здания, крали товар, устраивали поджоги при помощи бензина. Среди пострадавших от неуместной агрессии протестующих есть владельцы как крупного, так и малого бизнеса, ещё не успевшие оправиться от губительных последствий пандемии коронавируса.
К началу июня как минимум в 200 городах Америки ввели комендантский час и минимум 30 штатов призвали на помощь Национальную Гвардию. По данным Департамента полиции Лос-Анджелеса, по состоянию на 22 июня было задержано свыше 14 тыс. человек и как минимум 15 человек погибли в результате беспорядков.
23 августа семь выстрелов полицейских в спину афроамериканца Джейкоба Блейка на глазах у троих его детей спровоцировали новую волну протестов в городах Америки. Звёзды выступают в социальных сетях, а жители городов выходят на улицы с плакатами, лозунгами и коктейлями Молотова. Джейкоб по-прежнему находится в реанимации, но его состояние стабилизировалось.
Как страх влияет на нас
Итак, почему люди боятся? Потому что страх стал неотъемлемой частью нашей жизни. Поэтому мы даже не замечаем, как часто он влияет на наши решения. Как именно?
Разве не из страха перед насилием вы стараетесь не возвращаться поздно вечером домой сами? Разве не страх заставляет вас быть осторожными в общественном транспорте? А может, потому, что боитесь далеко добираться, вы отказались от какой-либо работы? Или вас сдерживает страх перед людьми, с которыми придётся сотрудничать? Влияет ли страх на то, с кем вы общаетесь и как проводите своё свободное время? Возможно, из-за страха перед пьяными людьми или неуправляемой толпой вы сомневаетесь, идти ли на какой-нибудь концерт или спортивное событие? Если ты ещё школьник, то не сказывается ли страх на твоём поведении в школе? Если у вас есть дети, то не боитесь ли, что на них будут плохо влиять одноклассники? Может, поэтому, прежде чем отдать дочь или сына в школу, вы тщательно обдумываете, какую репутацию имеет это учебное заведение. А разве не из страха, что с вашими детьми что-нибудь случится, вы сами забираете их из школы?
Автор: Практический психолог Ведмеш Н.А.
Куда обращаться за защитой?
Когда человеку угрожают расправой, нужно незамедлительно обратиться в полицию. Попытка примириться со злоумышленником может навлечь на потерпевшего еще больше отрицательных последствий.
Например, преступник может заставлять выполнять его требования, осознавая свою безнаказанность. Тот факт, что угрожающий человек приходится жертве родственником или близким знакомым, не означает, что он не учинит физическое насилие.
Если гражданину угрожали, он может поступить следующим образом:
- вызвать полицию по адресу, где совершается или совершилось преступление, чтобы сотрудники правоохранительных органов зафиксировали все обстоятельства дела самостоятельно;
- позвонить 102 с мобильного телефона и рассказать диспетчеру о случившемся;
- самостоятельно прийти в отделение участкового и написать заявление.
Чтобы заявление о том, что гражданину угрожали, приняли сотрудники полиции, нужно детально описать все обстоятельства дела и соблюсти формальности. В документе нужно указать следующее:
- наименование полицейского подразделения, в которое направляется заявление (с этим поможет участковый);
- полные данные о заявителе: Ф.И.О., номер и серию паспорта, адрес прописки и фактического проживания, номер телефона, другие сведения, которые попросит полицейский;
- если гражданину известно, кто именно ему угрожал расправой, то в заявлении нужно указать данные о преступнике: от имени до места проживания и работы;
- информацию о том, как именно злоумышленник угрожал потерпевшему, с передачей доказательств, если такие имеются;
- подпись заявителя и дату составления документа.
После расследования обстоятельств дело будет передано в суд. Для того чтобы гарантированно наказать преступника, потерпевшему нужно поспособствовать правоохранительным органам в расследовании, а именно:
- найти людей, знакомых со злоумышленником, и попросить их дать характеристику угрожавшему;
- пройти психологическую экспертизу, чтобы доказать тот факт, что действия преступника негативно сказались на моральном состоянии жертвы;
- постараться найти доказательства угроз: письма, видеозаписи, запись разговоров телефонных звонков;
- привлечь свидетелей, которые видели или слышали, что гражданину угрожали.
Обычно актер театра, кино и телевидения не комментирует политику, но в этот раз звезда «Мы из будущего», «Легенды No17» и «Викинга» решил сделать исключение. Актер дал развернутый ответ того, что думает о спецоперации, чтобы люди не восприняли как хайп. На его взгляд, началась катастрофа во всех смыслах. Козловский сказал, что любит Россию, но, по его мнению, истинный патриотизм заключается в решительности говорить правду и озвучил ее.
Так, в видении Данилы Козловского, наблюдается точка невозврата, которая проходит на танках в буквальном смысле этого слова. Он добавил, что молчал, когда ситуация зарождалась, потому что не осознавал, что происходит. Актеру стыдно, ведь никто ее не предотвратил мирным способом, и она 8 лет продолжала свое существование.
Оригинальное исполнение ролей в трактовке Лии Ахеджаковой нравилось всем. Она снялась во многих фильмах, разыгрывая на экране истинную боль, безудержное веселье и непонимание сегодняшней жизни. Ее персонажи всегда были людьми чудаковатыми и доверчивыми, чего не скажешь о ней самой.
Все истинные черты характера проявляются в человеке в экстремальных ситуациях. Невероятно было слышать, что эта маленькая и ранее доброжелательная актриса может с таким шквалом ненависти обрушиваться на россиян и правительство. Мало того, что она всячески осуждала политику страны, она еще все накопления переслала в адрес поддержки украинской армии.
Ей бы не мешало задуматься: куда пропадают миллионы и миллиарды долларов, которые идут на Украину из США и Евросоюза. И хочется ее спросить: почему же она не приняла близко к сердцу судьбу детей Донбасса и Луганска, которых бомбили чуть ли не каждый день в течение 8 лет?
Актриса Екатерина Варнава также осудила политику России в отношении Украины. Ее возмутил тот факт, что Россия выступила в качестве агрессора, который напал на беззащитный украинский народ. Наверное, все же следовало бы актерам и звездам шоу-бизнеса хотя бы прислушаться к тому, как сокрушался Зеленский по поводу того, что им не удалось первыми напасть на Россию. В этой ситуации счет времени шел на дни. Ситуация с провокациями была подобна тому, какая сложилась накануне второй мировой войны.
Екатерина пишет, что российские власти не думают не только о мире, но и о своем собственном народе. Она требует от властей срочно прекратить СВО на Украине. Но, ее совершенно не беспокоит, какие последствия будут после для людей, и на каких условиях придется заключать перемирие.